— Ты на дорогу смотри! — рыкнула Катерина и повернула его счастливую моську вперёд.

— Ох ты ж! — Андрей крутанул руль, уворачиваясь от другого такого же лихача, летевшего навстречу. — Пацаны, не слышу ответа!

— Я за! — откликнулся Антон, стряхивая с пиджака капли кваса, который он пролил из-за манёвра.

— Я подумаю, — ответил я. — Были немного другие планы на вечер изначально.

— Опять ты за своё, Паша! — водила хлопнул по рулю и ещё сильнее вдавил педаль газа. — Короче, в девять в питейном доме Проскурина. Там сегодня развлекуха должна быть, местные сказали. Кать, ты то хоть пойдёшь?

— Не, мы с девчонками из первого и третьего звена идем в салон мадам Соболевой.

— Фу, кисляк этот! — сплюнул Антон.

— Ты то откуда знаешь? — спросили мы все хором и заржали.

— А чего знать? — напрягся Антоха, будто случайно ляпнул лишнее. — Туда одни девочки ходят, а там, где девочки без мальчиков, всегда скучно.

— А вот тут ты не прав! — огрызнулась Катерина и покрутила кукишем у него перед носом. — Где нет мальчиков, бывает ещё веселее!

— Ну-ну, — прокомментировал Антоха и криво улыбнулся. — Знаем мы.

— Оставь при себе свои грязные тупые намёки, придурок!

Антон отмахнулся от неё и уставился в окно. Мы уже въехали в Тверь, пробок ещё не было. Немного попетляли по улицам и через десять минут припарковались у общежития юридического университета. Студенты были на каникулах и для нас подготовили комнаты.

Казенная одежда отправилась на вешалку в шкафу, я оделся в гражданку, взял ноут и отправился в кафе. Хотел совместить приятное с полезным, наконец-то пообедать и поискать инфу про герцога Альтенбургского. Слишком часто в последнее время мои интересы пересекаются с деятельностью его подопечных, что вызывало много вопросов. Буквально месяц назад я даже не подозревал о его существовании.

А ещё напрягало то, что он имел интерес и к Самарской губернии, где жил и процветал мой отец, граф Михаил Дорофеевич Строгонов, с новой молодой супругой Софьей Тимофеевной, теперь тоже графиней. И у меня возникал вопрос, отсюда туда ведут ниточки, или наоборот. Если оттуда, то не отец ли с его помощью пытается меня разыскать и вернуть восвояси?

Оставался вариант, снова сменить имя, фамилию и место жительства. Возвращаться домой к деспоту отцу и его молодой жене, плотоядной мегере Софье, желания ноль. Я слишком долго готовился и выстраивал ниточки и способы, чтобы свалить из родового гнезда и раствориться в шуме многомиллионного мегаполиса — столице Российской Империи Москве.

Подделать в наше время документы, причем очень реалистично, не просто. А ещё сложнее, выбрать имя и фамилию, имеющие значение, но не имеющие претензий к внезапно появившемуся новому родственнику. Лучшее, что я смог найти, это пропавший без вести и уже всеми забытый ссыльный в Приуралье граф Бестужев. Теперь я не Дмитрий Михайлович Строгонов, а Павел Петрович Бестужев. Потомок практически канувшего в небытие, амнистированного, но не вернувшегося обратно в Московскую губернию декабриста Александра Анатольевича Бестужева.

Нет уж, снова менять личность я не собираюсь. И фамилия мне нравится, и те изменения в моем лице, которые внесли искусные хирурги из полулегальной косметологической клиники в Тамбове. Они даже умудрились поменять тембр моего голоса. На их работу и начало самостоятельной жизни я откладывал карманные и тайком заработанные деньги несколько лет. Теперь буду искать другие пути.

Но я пока понятия не имею, может у меня и нет повода думать об этом? Поэтому и надо раскопать взаимосвязь между герцогом и Строгоновым. Никаких очевидных взаимодействий я не находил, но чутьё подсказывает, что они есть и мне надо их найти в ближайшее время.

Если по-честному, мне вся эта возня поперёк горла была. Новая жизнь, новые сюрпризы. Почему новая? Потому, что в прошлой жизни я работал хирургом в известной на несколько ближайших районов частной клинике. Что такое придворные интриги и про сложные взаимоотношения аристо, я и понятия не имел. Работал себе без продыху, практически жил на работе. После тяжелого суточного дежурства просто заснул за рулём, но это вы уже знаете.

В этот мир попал в тело лихорадящего парнишки двенадцати лет от роду. Как только пришел в норму и полностью восстановился, завертелась жизнь, радикально отличающаяся от прежней. Родители, граф и графиня Строгоновы, полностью соответствовали своей фамилии, но, несмотря на жёсткость характера очень любили своего единственного сына, то есть теперь меня. Изменения в наследнике после тяжелой болезни они, что вполне естественно, заметили сразу. Но, так как изменения были в лучшую сторону, все были довольны. Я хорошо учился, вытянул все предметы на высшую оценку в двенадцать баллов.

И всё было хорошо, пока не умерла мама. По какой причине она начала быстро увядать и скончалась, установить так и не удалось. Была куча противоречивых диагнозов, но с моими познаниями они шли в разрез. Меня до сих пор терзают смутные сомнения, я почти уверен, что её смерть не случайна, а лишь одно из звеньев цепи разворачивающихся событий.

Папа с полгода погрустил, потом успокоился и нашёл себе новую жену, княжну Софью Тимофеевну Сугорскую. Зачем княжне граф, спросите вы? Она была младшей дочерью в семье и брак оказался взаимовыгодным. Ну по крайней мере со стороны так казалось. Отцу нужны связи, князю не мешало развитие в новом регионе. Сначала «мама» вела себя неплохо, словно пыталась заменить мне мать, которую за недолгие два года привык считать родной. Даже баловала без причины. Разгубаститься отпрыску, однако, долго не дали, сразу после свадьбы она начала меня прессовать, и, чем дальше, тем сильнее.

Отцу факты наших столкновения показывались под углом, выгодным новой графине. Соответственно его отношение ко мне тоже изменилось до невыносимости. Мою версию происходящего он и слышать не хотел. Несколько лет я строил план побега, так как в такой жизни не видел перспектив. Особенно глядя, как носит на руках совместного сыночка моя «маманя», папа тоже не отставал. Я бы вечно оставался в его тени и единственная возможная роль на будущее — «принеси-подай». Добровольно отпускать меня тоже никто не собирался. А иначе кто принесёт и подаст?

Прибыв в стольный град Москву, поступил в академию СГБ — службы государевой безопасности. Зачем мне это надо? Затем, что здесь открывались широкие просторы для развития скрытого дара, о котором моя (теперь уже бывшая) родня и не подозревала. Я сам ещё не был уверен, что понимаю, что он из себя представляет, но я точно знал, что он есть.

Кроме того, это и новые связи, и положение в обществе. А главное — неплохое жалование и обеспечение всем необходимым. А ещё для служащего в элитном подразделении продвижение по иерархии значительно проще. И наконец самое главное — я страстно мечтал отомстить. В первую очередь Софье. Тупо пойти и убить мог бы и сейчас, но тогда и самому не поздоровится. Нет, месть будет неторопливой и непредотвратимой, на это понадобится много времени и надо отрастить соответствующие зубы. Я знал, что у неё сильный дар, как бы она это не скрывала.

Призрак недавнего прошлого оставил глубокий след в моей душе. Мачеха так долго и старательно прогибала меня, заставляя ходить по струнке и наказывая за каждое отклонение от заданного курса даже на миллиметр очень жёстко. Злость и неприязнь копились внутри, не имея шанса выйти наружу.

Теперь же, когда я стал самостоятельным, демоны вырвались на свободу и заставляли взрываться адским пламенем на каждую попытку кого-либо мои свободы ущемить. Мои друзья смирились с мыслью, что я лидер и именно я в звене главный. Сначала бывало недоумение и роптание, но все убедились, что так даже лучше. В любой непонятной ситуации моё решение чаще всего оказывалось единственно верным и успешным.

Ковыряя вилкой кусочки говядины по-Строгоновски (вот совпадение, да?) с нежным картофельным пюре, я пытался найти ценное в лентах новостей Самарской губернии, не забывая шерстить и соцсети. За последнюю неделю накопал немало о передвижениях и действиях герцога Альтенбургского и его подопечных, но никаких дельных зацепок так и не получил. Видимо так и не докопался. Периодически ловил себя на мысли, а почему я вообще о нём думаю? Ведь у меня нет ни единого доказательства, что я ему интересен. Здесь была больше чуйка, чем логика, но второе мне нравится больше, поэтому я буду рыть и копать.